Школьница после ковида перенесла инсульт в 16 лет: почему это случилось и как ее спасают

Многие уверены, что инсульт — это болезнь, которой подвержены взрослые или даже пожилые люди. Но бывает, что этот диагноз ставят и молодым. Причем на здоровье он может повлиять точно так же: тяжелые последствия наступают как у пенсионеров, так и у школьников. После такого удара юным пациентам тоже приходится пересматривать свою жизнь, прощаться с мечтами и приспосабливаться к новой реальности.

16-летняя Софья Давыдова из города Вельска Архангельской области после инсульта была месяц в коме, полтора года находилась в больнице, а теперь с большим трудом возвращается к привычной жизни. Наши коллеги из 29.RU пообщались с Соней и ее мамой Марией — они рассказали, как пережили последние пару лет, что говорят врачи об их случае и что может помочь девушке восстановиться.

Соня Давыдова жила, как и многие ее сверстники. Посещала школу, общалась с подругами, помогала матери с младшим братом. С детского сада она любит учить английский язык — уже тогда она посещала языковую студию. А еще — играть в волейбол: в школе она была капитаном волейбольной команды. «Обычная девчонка, обычная девятиклассница. Всё как у всех», — говорит о ней мама.

В 2022 году Соня готовилась к окончанию 9-го класса и последнему звонку. В один из майских дней она ушла в гости к родственникам — все знали, где она находится, и не ждали никакой беды. А утром ее нашли без сознания. Мария Давыдова узнала об этом уже от врачей.

— Как правило, все трагедии происходят тогда, когда их совсем не ждешь, — рассказывает Мария. — Внезапно, без предупреждения. Просто когда я ждала Софью домой, позвонили из реанимации. Мне сказали: «Ваша дочь у нас в состоянии комы». На тот момент не было ни времени, ни возможности выяснять — что, как, когда?

По словам мамы, вельские медики не могли поставить диагноз. Они оказали Софье первую помощь, но затем ее пришлось транспортировать на вертолете в Архангельск, где дочь положили в областную больницу. Уже там девушке провели трепанацию и установили диагноз: нарушение мозгового кровообращения ишемического типа. Попросту говоря — инсульт с поражением головного мозга.

— Как и почему это произошло — не скажет ни один врач, — говорит Мария. — Но предположение было — постковидные изменения сосудов головного мозга, потому что в 2020 году Софья им болела в тяжелой форме. Может быть, были какие-то «спящие» нарушения, хотя ребенок был здоров, не было никаких предпосылок. Но могли послужить толчком сосудистые нагрузки и — просто нагрузки: 9-й класс, учеба и так далее.

Мария Давыдова вспоминает, что вначале прогнозы врачей были плохими: ей советовали готовиться к худшему, вплоть до летального исхода. Но в течение полутора лет прогнозы менялись к лучшему.

— Естественно, я их не слушала, чтобы не застрять в этом эмоциональном состоянии, — продолжает она. — Длительное время мы находились в реанимации под тщательным контролем реаниматологов. Далее нам был присвоен паллиативный статус — он предполагал нахождение в паллиативном отделении, где мы учились ухаживать, находиться рядом в этой ситуации. Я не отходила от дочери вообще ни на шаг и взяла на себя вообще всё полностью. Потому что я понимала, что больница, медперсонал — это хорошо. Но мама для ребенка — это мама.

Так для Софьи и Марии прошли полтора года в больнице: мама говорит, что временами наступали положительные изменения, иногда — были откаты назад. Но затем, когда дочери стало лучше, Мария настояла на выписке — они были готовы ехать домой в Вельск.

— Нет смысла искать виноватых в этой ситуации, — говорит Мария. — Остается просто принять ситуацию и исходить из нее. Жить сейчас в ней, стараться максимально помочь, помочь максимально адаптироваться. И — я очень надеюсь — шагать вперед. В данном случае, как правильно помочь, знают только специалисты. Поэтому реабилитация нам просто необходима.

Не так давно Мария Давыдова сама пережила тяжелое восстановление после ДТП. В 2017 году она попала под автобус, когда шла по пешеходному переходу, и получила сложнейший перелом позвоночника, который лечили в Архангельске. Сейчас у нее оформлены инвалидность и нерабочая группа. Двух детей молодая мама воспитывает одна.

В тот непростой период Марии помогла восстановиться именно Соня — она помогала во всем матери, пока та восстанавливалась. Теперь роли поменялись.

— У меня было так же: никаких прогнозов, просто думали, что умру, — сравнивает Мария. — Нейрохирурги скрепляли, спасали как могли. Говорили, что не встану, буду лежать. Но у меня была мотивация — это мои дочь и сын. Конечно, я не до конца восстановлена, но я сделала всё возможное, чтобы быть на ногах, быть со своими детьми, быть самостоятельной. И вот в тот период моей правой рукой была Софья. Я ей всё время об этом говорю. Ни родители, ни друзья, а дочь — она просто была моей палочкой-выручалочкой. А теперь — я главная героиня.

Когда Соня оказалась в больнице, Мария не разрешала себе обращать внимания на собственные чувства и в первую очередь помогала дочери.

— Была пара срывов, но я себе запретила и такое состояние, — делится она. — Запретила и задавать себе все вопросы, на которые нет ответа. Потому что я прекрасно понимаю: всё это сейчас неважно. Мое состояние — тяжелое, потому что принять эту ситуацию совершенно никак невозможно, ни одна мама не примет такие известия. Надо просто научиться в этом жить. Я просто сказала себе: полтора года мы проспали. Проснулись — и всё начинаем сначала.

Пока что Соня общается с узким кругом людей — мамой, братом, дедушкой и бабушкой. В ближайших планах — увидеться с подругой. Девушка восстанавливается после болезни медленно, но прогресс есть: сейчас она самостоятельно сидит, понемногу разговаривает, пользуется обеими руками, а недавно у нее начали двигаться ноги. По словам мамы, сознание и понимание действий возвращается к дочери каждый день по крупицам. Говоря о Соне, она иногда говорит «мы» — ведь работают над восстановлением дочери они вместе.

— После комы было очень тяжело, так как тогда не шло речи об эмоциональном состоянии, только о физическом, — делится Мария. — Сейчас гораздо легче в плане того, что мы абсолютно контактны, понимаем, кто мы и где мы. Просто мы в таком состоянии, когда всё делаем чуть медленнее. Каждый день у нас начинается с того, что мы начинаем учиться делать всё заново: чистить зубы, держать ложку и вилку, разговаривать, говорить друг другу «Доброе утро». Все обычные действия, на которые обычно не обращаешь внимания.

Мария говорит, что уже привыкла проговаривать всё вслух, помогать Соне, делать вместе зарядку. Вначале дочь была пассивна во всём, но постепенно включилась в эти занятия. Около часа в день они посвящают разминкам.

— Дома Софья стала много разговаривать, — добавляет Мария. — Вероятно, она просто ждала, когда я выполню свое обещание, что мы приедем домой. Она стала себя спокойнее чувствовать, откликаться на просьбы. Я стараюсь постоянно Софью включать: например, вчера во дворе заметили куст шиповника. Я ставлю красивую баночку и говорю: «Я тебе буду подавать, а ты складывай». И час мы с ней складывали эти ягоды. Мы всё стараемся делать вместе.

Мама Сони давно поняла, что самое главное — не торопиться. Она верит, что рано или поздно дочь встанет и пойдет:

— Возможно, это вопрос долгого времени, но — времени. Я не позволяю себе какого-то упадничества. Весной нам будет 18 лет. Я говорю: «Мы на Новый год будем сидеть. Ты мне обещаешь?» — «Да», — отвечает Софья. Говорю: «На 18-летие мы будем мерить красивое платье». Вот так сами себя ежедневно готовим к лучшему.

Тем не менее Соне в ее состоянии нужна помощь медиков — семья хотела бы отправить девушку на реабилитацию, которая смогла бы улучшить ее здоровье и вернуть к прежней жизни. Специалисты, которые наблюдали за Софьей в Архангельске, согласились, что ей необходима такая помощь.

— Вопрос реабилитации сначала не стоял совсем, — вспоминает Мария. — В процессе медики согласились, что реабилитация нужна. Реабилитация — это профессиональная работа узких специалистов. И это огромный труд как Софьи, так и реабилитационной клиники. Мы надеемся на успех, пусть небольшой, но который позволит нам стать еще немножко лучше.

— Специалисты клиники знают, как разбудить организм. Мы возлагаем очень большие надежды на первый реабилитационный период, который должен быть мощнейшим. Эти 30 дней должны принести нам только пользу, — говорит Мария.

Мария говорит, что пока что в государственных медицинских учреждениях им не отказывали, но и не предлагали реабилитации, никуда для этого не приглашали. А в паллиативном отделении АОКБ им делали процедуры, но не в том объеме, в котором необходимо, чтобы восстановиться.

— Пять-семь раз, и всё — другим деткам нужна помощь, в других отделениях, — объясняет она. — Как обычно, не хватает сотрудников. Вот в таком режиме: если вы хотите каждый день — делайте сами. Вообще, постинсультное состояние детей — это когда дети совершенно в другой сохранности, чем Софья. То есть они превращаются в совершенно других деток уже с необратимыми диагнозами. А у нас — на грани положительной динамики и непонимания объема нашего восстановления.

Софья, по словам Марии, не подходит под существующие программы реабилитации в государственных клиниках.

— Как таковой реабилитации в нашем случае нет. Нам нужны специалисты более узкой направленности. А реабилитация в Архангельской области у нас есть для детей с ДЦП, но это немножко другое, не относящееся к нам. Плюс мы на грани того, что нам полгода до 18 лет. Софья — здоровая крепкая девочка. А, как правило, детки с ДЦП с рождения маленькие. То есть реабилитация не подходит нам по специализации и физически. С Софьей нужно обращаться как со взрослой, она не подходит под категорию таких детей, — говорит Мария.

По словам матери, она отправляла документы в Российскую детскую клиническую больницу в Москве и другие центры, в том числе и частные. Но там им отказывали.

— Сегодня педиатр сказала, что недавно в РДКБ открылось еще и реабилитационное отделение и что туда отправят наши выписки. Я тоже отправляла их в московские центры, но там везде узконаправленные условия: не более года с инсультом, чтобы были в определенном состоянии. В итоге отказывали взять. Либо предлагали не реабилитацию, а просто клинические обследования: «Мы посмотрим, обследуем, сделаем какие-то выводы — и обратно».

Врач-кардиолог из Архангельска Ольга Голубева пояснила 29.RU, что частота встречаемости ишемического инсульта у людей молодого возраста среди инсультов во всех возрастных группах составляет от 5 до 14%. При этом женщины более подвержены заболеванию, чем мужчины.

При этом, по словам врача, повлиять на появление инсульта в молодом возрасте могут самые разные причины. Вот самые частые и них:

• генетика (ранние инсульты у родных);

• диссекция (расслоение) внутричерепных артерий;

• врожденные аневризмы сосудов мозга;

• кардиогенная эмболия — тромбы из полостей сердца или из сосудов при их патологии;

• пороки сердца, операции на сосудах и сердце;

• метаболические нарушения (ожирение, сахарный диабет);

• различные инфекционные заболевания;

• гормональные проблемы;

• доброкачественные и злокачественные опухоли;

• побочные действия препаратов;

• вредные привычки (курение всех видов);

• малоподвижный образ жизни;

• стрессы (экзамены, несчастная любовь и т.д.);

• невыявленная гипертония.

А вот мог ли стать причиной инсульта перенесенный коронавирус, сегодня сложно подтвердить. Медики пока что только изучают такую возможность. Ольга Голубева говорит, что в настоящее время появляется всё больше сообщений об отдаленных последствиях COVID-19 для здоровья миллионов людей, переживших инфекцию. Но конечные результаты экспертам в настоящий момент неизвестны — об этом говорилось на Европейском кардиоконгрессе в Амстердаме 25–28 августа 2023 года.

— Дело в том, что в организме при заболевании вирус вызывал активный процесс воспаления — это мы понимали по анализам наших пациентов, — объясняет Ольга Голубева. — За 35 лет работы я на практике не видела такого количества одномоментных сильных сдвигов в разных системах организма: воспаление, свертывающая система крови, скачки сахара, печеночных функций и так далее. Если даже человек выздоравливал от острой вирусной атаки, у многих запускались как эхо процессы атаки организма на свои же собственные ткани: на миокард, щитовидную железу, сосуды, суставы, нервную ткань и так далее. Где было слабое место — туда и выстрел.

По словам кардиолога, чтобы развился инсульт в молодом возрасте, нужны предпосылки. Повлиять на организм могли и проблемы с сосудами, и даже с кишечником.

— Может быть, у девочки была аневризма сосуда мозга, что теперь не редкость у нашей ослабленной молодежи, — предполагает она. — Может, были проблемы с кишечной микробиотой. Прием антибиотиков в детстве — да и в современной пище их хватает, стрессы. 80% нашего иммунитета сидит в кишечнике. Если своевременно ее проверить и внести коррекцию, можно улучшить холестерин, артериальное давление, снизить сосудистые риски, ввести в стойкую ремиссию астму, псориаз, ревматоидный артрит и так далее.

Ольга Голубева признает, что в начале пандемии COVID медики не знали, как его лечить, поэтому пациенты получали огромное количество антибиотиков и гормонов. Внутренний микромир, а соответственно, и внутренняя защита организма оказалась просто уничтожена.

— А микробиота (собирательное название микроорганизмов, находящихся в симбиозе с человеком. — Прим. ред.) наследуется наряду с генами новорожденным. Отдаленные последствия ковида неизвестны пока для человечества. Нужно самим укреплять свое здоровье, убрать вредные привычки и мусорную еду, много двигаться, полноценно спать, устранить дефициты макро- и микронутриентов, восстановить свою микробиоту, — советует она.

Конечно, важно не только беспокоиться о здоровье организма, но и знать, как помочь своим близким во время инсульта. Лучше всего — знать, как именно он проявляется, чтобы успеть оказать первую помощь.

Заведующая неврологическим отделением Регионального сосудистого центра Первой городской клинической больницы им. Волосевич (Архангельск) Мария Колыгина называет четыре признака инсульта, которые просто запомнить по четырем буквам, складывающиеся в слово «УДАР».

— «У» — это «улыбка», — объясняет она. — Мы смотрим на лицо человека: если начинается перекос лица, асимметрия улыбки, значит, это может служить первым признаком, — объясняет она. — «Д» — «движение»: у человека во время инсульта может возникать слабость в конечностях. Просим его поднять руки перед собой и смотрим, опускается или нет конечность и как быстро она опускается.

Третий шаг в проверке обозначен буквой «А» — «артикуляция». Нужно попросить пациента поговорить:

— Задаем человеку простейшие вопросы, просим назвать имя, возраст, улицу, на которой он живет, — говорит Мария Колыгина. — И оцениваем, как он произносит слова. Если речь нарушена или человек вообще не может сказать, то это можно расценивать как нарушение речи. Иногда он просто перестает даже понимать обращенную к нему речь.

Последняя буква — «Р», то есть «решение». Если по первым трем признакам вы заподозрили, что у человека инсульт, то нужно вызывать скорую помощь и везти пациента в стационар.