Как один китаец разгромил всё развитие российского Дальнего Востока за 11 лет

Полпред президента в Дальневосточном федеральном округе, вице-премьер российского правительства Юрий Трутнев 11 сентября на Восточном экономическом форуме в рамках сессии международного дискуссионного клуба «Валдай» подвел некоторые итоги реализации государственной политики по развитию Дальнего Востока. Заявленный Владимиром Путиным еще в начале его карьеры на посту главы государства разворот на Восток за 11 лет работы Трутнева (он назначен на пост полпреда в 2013 году) вылился, по словам полпреда, в 3,4 трлн рублей инвестиций, появление почти 700 новых предприятий и создание 125 тысяч новых высокооплачиваемых рабочих мест.

Эти показатели через 2 дня на пленарном заседании форума повторил президент Владимир Путин. А на заседании дискуссионного клуба «Валдай» их дипломатично разнес декан Института финансовых исследований «Чунъян» при Китайском народном университете Ван Вэнь.

Мягко и чисто говорящий на английском китаец заявил, что 3,4 трлн рублей инвестиций — это всего 30 млрд долларов за 11 лет, и этого очень мало. Положим, что у китайца странный курс рубля к доллару, но если пересчитать триллионы даже по нынешнему курсу, то выйдет $35 млрд — разница сколь существенная в абсолютных величинах, столь и незначительная в контексте того, о чём идёт речь.

Девальвация 2023 года (без которой американских миллиардов могло быть в 1,5 раза больше) только подчеркивает наши проблемы. Частенько они решаются не напрашивающейся корректировкой государственной политики, а финансовыми инструментами Центробанка, которые не обеспечивают дополнительную прибавочную стоимость, а тушат курсовой разницей бюджетные пожары.

Понять, что имеет в виду Ван Вэнь, можно, заглянув в данные китайской статистики (наверняка Ван, сравнивая российские достижения с китайскими, имеет в виду примерно это). Согласно этим данным, внутренние инвестиции в одну граничащую с Россией китайскую провинцию Хэйлунцзян за 6 месяцев 2023 года составили 174 млрд юаней. По текущему курсу это примерно 2,2 трлн рублей, то есть 65% от того, что Россия смогла обеспечить для всего Дальнего Востока за 11 лет. Иностранные инвестиции в Хэйлунцзян в 2022 году составили в пересчете на рубли по текущему курсу американского доллара 122 млрд рублей ($1,29 млрд).

Эти данные как бы подчеркивают дипломатичность Ван Вэня, который всего лишь указал на то, что инвестиций должно быть больше, а его китайские друзья говорят о том, что Владивосток, конечно, прекрасен, но инфраструктуры нет, а результаты разворота на Восток, о котором 20 лет назад заявил Путин, совершенно не ощущаются.

Китайцу на дискуссионном клубе вторила сенатор от Приморского края Людмила Талабаева. Сделавшая производственную карьеру в Советском Союзе, Талабаева фактически заявила о срыве установок президента — мол, вам еще 20 лет назад президент сказал развивать Дальний Восток, но вы начали шевелиться только тогда, когда вас жареный петух укусил в известное место (видимо, Талабаева имеет в виду последствия санкций, введенных против нашего государства в 2022 году).

Более того, сенатор обратила внимание участников дискуссии на попытку присвоить себе достижения Советского Союза. Это, прямо скажем, не совсем и не всегда так (например, в развитии Северного морского пути современная Россия давно Союз обскакала. — Прим. авт.). Однако в целом посыл Талабаевой понятен: развитие Восточного полигона (то есть железнодорожной инфраструктуры в периметре Транссиба и БАМа восточнее Красноярского края), о котором говорили на круглом столе, даже с учетом резко выросших после известных событий на западе страны инвестиций не идет ни в какое сравнение с советским опытом — прежде всего в части темпов, масштабов и того, что принято называть воодушевлением.

Это ощущение некоторого разрыва в мироощущении государственных демиургов в развитии Дальнего Востока с тем, что чувствует обычный его житель, я ловил на нескольких круглых столах ВЭФа.

Например, на круглом столе по приоритетам развития университетов говорилось о том, что среди 39 университетов Дальнего Востока есть только четыре таких, где больше 5 тысяч студентов, а инвестиции в научные исследования во всём округе за год сопоставимы с бюджетом одного казанского вуза. Заглядывать в китайскую статистику по этому поводу я не хочу вовсе — чтобы не портить себе и вам настроение.

И сразу же после озвучивания этой статистики исполнительный директор по социальному развитию Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики Гасан Гасанбалаев, как будто не услышав посыла модератора, говорил об одних достижениях — в том числе и в Чите, где ЗабГУ перевыполнил план по набору на технические специальности. Горные инженеры — это, конечно, прекрасно, но Гасанбалаев не может не знать, что высшее образование в Чите фактически разгромлено. Да, это было сделано ещё до того, как регион в 2018 году вошёл в ДФО, но теперь-то надо говорить не о точечных достижениях, а о глобальных проблемах.

Например, о том, что практически все выпускники 11-х классов в Забайкальском крае из числа желающих получить высшее образование, хотят уехать из региона — об этом говорят все опросы и статистика. Например, о том, что в Чите никто из этих выпускников не хочет получать профессию учителя, и это скоро станет не то что проблемой, а обескураживающей катастрофой. Например, о том, что бывший главный корпус намеренно уничтоженного государством педагогического университета такими темпами скоро придётся отдать в аренду, потому что там просто некому учиться. А в новом кампусе ЗабГУ, о котором так много говорится, к моменту его появления (если не начать громко говорить о проблемах) может быть слишком пустынно. За 10 лет после объединения ЗабГУ (на самом деле насильно вытянутого в статус классического университета сугубо технического вуза) с ЗабГГПУ численность студентов в объединённом вузе рухнула почти в раза — с 20 791 студента (в том числе 8 760 очников) до 12 379 (в том числе 4 896 очников).

Достижения дальневосточной политики государства не нужно умалять. Разворот на Восток чувствуется в величии мостов во Владивостоке и разворачивании строительных мощностей на модернизации БАМа. В открытии новых предприятий и в наконец-то начавшейся модернизации российско-китайских пунктов пропуска. В акцентах публичной риторики президента и в медленном, но разворачивании институтов поддержки бизнеса (правда, в основном крупного, но государство в моменте можно понять — они же главные генераторы налоговых отчислений). В тех статистических показателях, о которых говорил полпред и федеральные министры — прежде всего, в опережающем общероссийские показатели росте инвестиций в основной капитал.

Всё это чувствуется, да. Но этого — англоговорящий китаец Ван Вэнь прав — очень мало, и мне бы, честно-то, хотелось, чтобы на Восточном экономическом форуме говорили не столько о достижениях (хотя и про них говорить очень важно), сколько о проблемах. И о главной проблеме, которую, мне кажется, на ключевом экономическом форуме Дальнего Востока не говорили вовсе — о непрекращающемся сокращении населения округа.