Бьет металл и режет кости. Интервью с кузнецом, которая знает, что можно сделать из мертвого ежа

Ольга Локтионова — кузнец и косторез из Владивостока. У нее два образования — искусствовед и мастер декоративно-прикладного творчества. После университета преподавала по этим же направлениям. Несколько лет назад начала заниматься исторической реконструкцией эпохи раннего Средневековья. Тогда же и ковать. Сейчас создает украшения по мотивам тех, которые носили сотни лет назад.

О встрече мы договорились в мастерской. Это небольшое помещение, пропитанное ароматом благовоний и с музыкальной дверной подвеской. Ольга отметила, что света пока мало, но ей так вполне комфортно.

Всё лето внутри кипел ремонт: после предыдущих арендаторов стены были в саже, а в наследство от судоремонтного завода на полу остались рельсы.

На полке около импровизированной кухонной зоны разместились грамоты и благодарственные письма.

— Тут дипломы по «Граням творчества», — показала рукой Ольга, — это дальневосточный фестиваль мастеров декоративного и прикладного искусства. «Благодарственное письмо» от министра культуры Приморья Елены Бронниковой на День народных художественных промыслов. Осенью выдали свидетельство о «Народном мастере» Приморья.

— Над чем ты сейчас работаешь?

— Коллекция называется «Легенды Маньчжурии». По находкам чжурчжэней, бохайцев и декоративного промысла удэгейцев.

— Какие материалы в работе обычно используешь?

— В основном это мельхиор, латунь, если касаться литья, а в ковке — бронза, нержавеющая сталь. Что именно будет за материал, зависит от заказа.

— Какая работа была самой тяжелой или масштабной?

— Сложно сказать. Что-то быстро идет, что-то медленно. Бывали и заказы очень сложные, когда используешь 10 видов материалов. Тогда долго над ним трудишься.

— Что запомнилось больше всего из того, что ты создала?

Ольга, вспоминая, отвела взгляд куда-то в стену.

— Я делала кольцо на подарок. Планирую что-то подобное повторить. Это получереп, полулицо, сделанное из бивня мамонта. Бивень мамонта вообще единственная благородная кость, которая осталась в обороте. Раньше еще использовали бивни моржа, зубы кашалота, а до 90-х был еще слон. Есть легенда о дяде, который за бутылку водки продал два мешка зубов кашалота. Теперь убийство и продажа частей этих животных под запретом.

— С чем сложнее всего работать?

— Нет такого понятия. Это как с золотом: если ты боишься обработать его, потому что оно дорогое, то, скорее всего, ничего и не получится. Все материалы очень контрастные. Например, бивень мамонта самый твердый в резьбе, но и очень удобный. А нефрит, наоборот, очень проблемный, хоть и хорошо обрабатывается.

Оказалось, что сложность кроется и в наличии времени. К тем процессам, которые требуют полной концентрации, Ольга приступает поздно вечером, даже ближе к ночи.

— Резьба по жемчугу или изготовление восковок требует полного сосредоточения. Днем все звонят, пишут, ребенок рядом, а тебе надо до пяти часов полной концентрации.

Дочка Ольги тоже бывает в мастерской. На пеньке под наковальней много блестящих шапочек — это она забивает молотком гвозди, пока мама работает.

— На стене рисунок твоей дочки?

— Да, это еще в предыдущей кузнице она нарисовала: мама работает на наковальне, а мужики пляшут вокруг елки.

— Тебя, наверное, представляют с огромным молотом в руках, когда ты говоришь, что кузнец?

— Чаще всего да, но кузнечное дело очень разное. Мне, допустим, не нужен пневмомолот. Если хочу ускорить процесс расковки, езжу к друзьям. Поскольку я не занимаюсь заборами, воротами, решетками и прочей большой штукой, мне хватает наковальни и горелки. Раньше я вообще работала на горне. Туда засыпается уголь, поджигается и куется. Теперь я перешла на газовую горелку. Это дешевле и меньше дыма.

На подоконнике около одного из окон лежит груда, как покажется обывателю, камней. Но в мастерской всё не так просто. Ольга начала перечислять.

— Аммониты. Такие же лежат в океанариуме, с того же самого карьера. Это мне подарили голову какого-то мурмлека, но я до сих пор не могу выяснить, кто это. Скорее всего, тюлень. Есть кап — нарост с дерева, что-то вроде бородавки. Очень красивая структура и получаются отличные ручки ножей. Сверху лежит кусок белого нефрита, мне подарили. Но я пока его не пилю, потому что работать с ним весьма и весьма проблематично. У камнерезов обработчики нефрита вообще отдельная каста. Этот кирпич — это мыльный камень. Он очень легко режется и в таком материале в старину отливали ювелирные украшения.

Стены мастерской украшены орнаментом древних народностей, эти же изображения стали принтами к новой коллекции. Рядом ютятся черепа различных животных и репродукция триптиха Иеронима Босха «Сад земных наслаждений».

— Я его всегда любила, еще до универа, и на первом курсе писала курсовую по нему. Чем больше всматриваешься в полотно, тем больше понимаешь, что там происходит. Эту репродукцию мне мама привезла из Москвы.

Одной из любимых коллекций мастера стала серия украшений по мотивам «Дюны». Ольге нравится этот роман и в печатном, и в экранном исполнении. Коллекцию она начала делать в прошлом году, и пока она не закончена.

— Сейчас в наличии почти ничего не осталось, всё купили на маркете в Москве. Были кулоны «Алия», «Леди Джессика», серьги «Глаза Ибада», — Ольга показывает фото работ. — А вот окаменелый морской еж в обрамлении, по мотивам «Дюны», Шаи-Хулуд. Очень такие мощные получились подвески.

— Можно просто найти панцирь морского ежа и сделать из него украшение?

— Можно, но его надо либо гальванизировать, покрывать слоем металла, либо стабилизировать, заливать эпоксидной смолой. Сам по себе он очень хрупкий. Этот был окаменелостью.

Ольга показала еще одно украшение, которое войдет в коллекцию «Легенды Маньчжурии». Кулон, как может показаться, в форме сердца, а на самом деле — это глаз кабана.

— Я его когда увидела, сразу захотела сделать. Абсолютно ровно отношусь к сердечкам и розочкам, но вот это меня просто поразило. Потом уже узнала, что это, оказывается, кабаний глаз. Как раз буду в серию выпускать вместе с другими знаковыми для народностей символами.

Ольга вдохновляется в основном средневековым искусством. Такая тенденция у нее прослеживается еще с университета. В том числе поэтому она решила рассказать через украшения историю народов, которые жили на территории Приморского края несколько веков назад.

— Если сейчас вернуться, например, к подростковому периоду, ты могла бы предположить тогда, что будешь заниматься ковкой?

— Наверное, нет, не задумывалась. Я много сфер испробовала в жизни. Сначала занималась гимнастикой, где тренеры внушали, что ты либо никто, либо всё. Допрыгалась до кандидата в мастера спорта, получила травму. Родители отвели меня на танцы. Я посмотрела, поняла, что мне не нравится, потому что с гимнастикой тогда это вровень не шло. О том, что это совершенно другой вид нагрузки, в 12 лет, конечно, не задумываешься. Но в 2008 году открыла студию танцев. В старших классах подменяла преподавателей, и мне говорили, что я хороший педагог. Я? В педагогику? Никогда! Восклицала в то время, а потом преподавала в институте.

В это время Ольга показывала нам украшения и заготовки. Среди них были гребни для мужской бороды, шпильки для волос, браслеты с костями животных.

— У древних народностей в ход шло вообще всё. Считалось, если ты зверя убил, надо использовать животное по максимуму, чтобы не разгневать звериного бога. Даже есть легенда: когда-то лосося было в речках много, люди его ловили, отрезали щечки, остальное выкидывали. В итоге богиня реки взбунтовалась, и рыба больше не пришла.

Ольга показала засушенный кусок кожи. Ровный, не пахнет, мягкий и очень тонкий. Кажется хрупким, но на самом деле достаточно крепкий, чтобы не развалиться в руках.

— Уже придумала, что с ним будешь делать?

— Нет пока. Украшения-то из рыбьей кожи делают, но в основном заливают ее в эпоксидную смолу. Это не мое, не про меня. Есть вариант объединиться с кожевницей, но как это будет, пока не придумала.

— Не хотелось бы растиражировать кузнечное дело?

— На самом деле очень много, кто занимается популяризацией этого. И, допустим, про ювелиров знают меньше. Про кузнецов даже сняли шоу «Между молотом и наковальней» (12+), по-моему, оно популяризовало кузнечное дело выше крыши.

— Ты ведешь мастер-классы. Они проходят в этой мастерской?

— Да.

— Сколько человек максимум?

— Два человека. Обычно работа занимает весь день, с утра до позднего вечера, и я всё время рядом. Мужчины обычно говорят: «Хочу нож». Но это очень долго и дорого. Один попробовал сковать его полностью, не просто заготовку, а полноценный. Ушло у нас три мастер-класса.

— Процесс ковки снимает стресс?

— Часто мне говорят: «Вы, наверное, очень спокойная женщина, всю злость оставляете на работе». На самом деле это не так. Металл хоть и жесткий, но, если бить со всей силы, он может сломаться. Его обижать нельзя.

Ольга дала нам возможность попробовать поработать на наковальне. Сначала нужный участок металла разогревается до ярко-оранжевого цвета. Но главное — не перегреть, сгорит. Потом брусок укладывается на наковальню и простукивается молотком.

Инструмент важно опускать без напряжения, прикладывая силы, но сохраняя его собственную инерцию. А еще надо следить, чтобы молоток опускался ровно, не под углом. Тут же крепко держать тиски и следить, чтобы металл не выгнулся и не переломился.

В общем, оказалось это не так просто. И когда делаешь это впервые, релаксировать в процессе будто некогда.

— Были какие-то случаи на грани?

— Я ковала серп и неправильно его зажала. Делала его из нержавеющей стали и хорошо разогрела, градусов 900, может, было в нем. В процессе он вылетел и попал мне прямо в область глаза. Хорошо, что не острой стороной. На следующий день у меня была съемка в образе хозяйки Медной горы, и визажист постаралась, чтобы мой волдырь спрятать. В целом, благодаря правильным мазям, после даже шрама не осталось, хотя он был бы красивый.

— С какими комментариями чаще всего сталкиваешься, когда узнают, что ты кузнец и косторез?

— Один раз на маркете (выставка-продажа изделий ручной работы. — Прим. ред.) мужчина назвал всех, кто занимается мелкой ковкой, не кузнецами. Оказывается, кузнецы не те, кто куют, а те, кто смотрит правильное видео. От журналистов часто вопрос приходит: «А вас кузнецы большие не принижают, что вы девушка?» Если что, я ни от одного кузнеца не слышала ни разу подобного. Наоборот, многие восхищаются мелкой, тонкой работой. А диванные специалисты обычно гнут одну линию: «Вы же не кузнец, вы баба».

*продукт компании Meta, признан экстремистской организацией и запрещен на территории России